Читать книгу "Драконовы печати  - Тальяна Орлова"

И до того, как он успел переспросить или возразить, поспешила покинуть спальню. В своей комнате умылась и расчесала волосы. Решила ничего с ними не делать. По крайней мере не сейчас. Хотел Шах-Ра рассмотреть меня во всей красе – сам же виноват. Тяжесть на душе становилась все ощутимее, но я не позволила себе ни передумать, ни струсить. Я не рождена быть героем, но та девочка, Танаэлла, тоже для этого не рождена. Вероятно, вообще никто в здравом уме не мечтает о судьбе героев.

В библиотеке они ждали оба. К счастью, поняли, что другие свидетели не нужны. Тхэ-Ра аж дернулся, когда увидел меня. Но потом сообразил и посмотрел на брата:

– Ты? Зачем? Когда?

Тот в ответ лишь губу закусил и развел руками. Тхэ-Ра опустил голову. Вполне возможно, что он уже догадался, что мы с Шах-Ра провели ночь вместе. Но от него я и не надеялась скрыть. Лишь бы Орилла не узнала. Он посмотрел на меня как-то очень холодно, выдвинул стул, сел и отчеканил:

– Давайте к делу, времени мало. Что ты хотела сказать, Кая?

Они сидели передо мной. Я стояла всего в нескольких шагах впереди, выторговывая себе еще секунды на осознание. Тело задрожало, но голос прозвучал на удивление решительно:

– Я вчера рассказала не обо всем. Сегодня послы принесут вам повторные извинения Тайри VI и портреты всех лучезарных принцесс. Восточный порт будет упомянут, но они и не делают на него ставку. Все эти меры – последняя попытка выкрутиться с наименьшими потерями. Изначально у Курайи было другое предложение. Посол Ноэртэ вряд ли преувеличивал. Одна из дочерей короля отличалась необычной красотой. Говорили, что у нее золото в волосах и жемчуг в коже. Говорили, что в ее глазах море, хотя сама она в те времена видела море только на картинках. Король был уверен, что от такого дара не откажутся даже притязательные Драконы… Несмотря на ее редкую магию, которую собирались усыпить, чтобы лучезарная Эриникая пережила свадебные ритуалы. Но она, узнав о своей судьбе, трусливо сбежала. Или эта самая магия ее унесла, теперь уже неважно. Судьба, однако, не была к ней добра, она привела ее прямиком к тем самым Драконам, – я выпрямила спину и посмотрела прямо. Тхэ-Ра и Шах-Ра выглядели ошарашенными. Они уже поняли. Теперь же во мне не осталось места для трусости – они сами разбудили во мне силу. Слова звенели и отражались от стен: – Я, лучезарная Эриникая Курайи, законная дочь Тайри VI Курайи, обвиняю дом Дрокка в оскорблении чести дома Курайи. Дракон не взял меня в жены, как этого требовало мое благородное происхождение, прежде чем… – я не смогла закончить, голос подвел. Перевела дыхание и заставила себя говорить дальше, хотя теперь мой голос был больше похож на скрип: – В вашей воле предать этот факт огласке или сохранить его в тайне. В любом случае вы не можете обвинять Курайи в бесчестии, если сами поступили таким же образом.

Вот и сказано. Почему же тишина такая густая и тягучая? Будто всех нас троих погрузили в расплавленное золото. Уши глохнут от такой непроницаемой тишины. Дышать невозможно, как если бы тишина забивалась в горло.

Тхэ-Ра побледнел, а пальцами вцепился в подлокотники так, что они затрещали. Шах-Ра опустил голову, я не могла видеть его взгляда. Через долгое время Тхэ-Ра заговорил на удивление сухо и почти спокойно:

– Даже несмотря на открывшиеся факты, Эриникая из дома Курайи, мы не можем позволить тебе уйти. Ты представляешь опасность для нашей династии. И, кажется, я начинаю понимать, какую именно…

На это я и не рассчитывала:

– Очень жаль, государь, что вы по-прежнему так считаете. Но разве есть смысл продолжать конфликт с Курайи? Я многого наслушалась здесь о чести Драконов. Вы можете убить меня, чтобы никто об этом не узнал. Убейте, я готова. Но разве вы не поступите бесчестно, если продолжите требовать с Курайи откуп? Вы двое будете об этом знать. Вы двое – настоящие Драконы, за каждым словом которых стоят поступки?

Тхэ-Ра глянул на брата. Тот не поднимал головы. Наверное, проклинал меня на чем свет стоит. Тогда Тхэ-Ра снова обратился ко мне:

– В этом случае для дома Дрокка предпочтительнее оставить произошедшее в тайне. Не будет войны. Не будет откупа. Но при условии, что ты забудешь свое имя и никогда больше его не произнесешь. Что никто, за исключением присутствующих, никогда не узнает о нашем бесчестии. А вопрос о твоей жизни мы решим чуть позже, когда сможем осмыслить.

В груди больно кольнуло. Не желая себе признаваться, я все-таки очень слабо надеялась на другой исход – вернуться во дворец отца. И пусть теперь я уже не смогла бы выйти замуж за Дария Окитонского или другого благородного человека, но все же хотела свободы. Сейчас же у меня не осталось иного выбора, кроме как ответить:

– Я согласна, государь. Приму любое решение и клянусь, что больше не произнесу своего имени, как не вспомню о причине прекращения войны Дрокка с Курайи.

Тхэ-Ра тяжело вздохнул и спросил тише:

– Брат, сейчас не лучший момент винить себя. У нас мало времени. Ты согласен с таким решением?

Шах-Ра посмотрел сначала на него, а потом перевел взгляд на меня. Встал, покачнулся, будто был пьян. И в голосе его прозвучала неподъемная тяжесть:

– Что же ты наделала…

Мой голос снова задрожал:

– Попыталась впервые в жизни сделать что-то важное, государь. Простите, что для этой цели была вынуждена использовать ваши чувства.

Но он будто не слышал:

– Что же ты наделала… Кая, я не смогу теперь взять тебя в жены – ты не девственница… Ты хоть понимаешь, что ты разрушила буквально все? Взяла и разрушила… Ведь мы могли остановить тот же самый конфликт, но притом ты стала бы моей женой…

Шах-Ра говорил так, словно испытывал сильную боль. И она отозвалась во мне – я сделала шаг к нему и сказала тихо:

– Стала бы? Или из-за своей магии не прошла бы ритуал? Государь, я никогда не хотела выходить замуж за Дракона. Простите меня и за это.

Тхэ-Ра подтвердил:

– В этом она права, брат. Скорее всего, она бы просто погибла. Хотя и это было бы лучше, чем как вышло теперь.

Шах-Ра закрыл глаза, а потом неожиданно громко заорал, что даже стены затрещали:

– Выметайся! Если хочешь прожить еще минуту, выметайся отсюда!

Я вылетела из библиотеки за мгновение.

Удивленная, что меня не взяли под стражу, все равно не попадалась никому на глаза. Хотя зачем стража, если на мне две драконовы печати? Никуда не денусь. Подожду, когда закончится прием послов, а потом уже столкнусь с будущим, которое самолично перечеркнула. Но именно в эти часы я познала непривычную гордость. Оказалось, что быть сильной – это совсем не одно и то же, что прятаться. Ни о чем не пожалела даже на мгновение, наоборот, наполнилась уверенностью, что сделала все правильно. Это помогало бороться со страхом дальнейшего.

Во время приема не стала себе отказывать – затаилась в одной из верхних ниш, чтобы убедиться в правильности собственных решений. Лучезарная Ринда присела в реверансе – очень изящном для ее возраста – и произнесла заученные приветственные речи. Министр же поклонился и сразу перешел к главному: